Я давно еще планировала воткнуть этого персонажа во вторую часть своего шизофренического бреда, который внезапно оказался неплох сначала и невыполним в продолжении. Это мне пришло в голову, во-первых, благодаря случайно обнаруженному куску комикса, где два этих героя знакомятся, и во-вторых, моему личному желанию так или иначе столкнуть их друг с другом - они просто, как говорится, два сапога - пара. И я почти это сделала. Имен по-прежнему не раскрываю, но всем и так все понятно. Зарисовка эта - вообще ни о чем, предупреждаю сразу, но вдруг она выльется в нечто большее?

Третья четвертьвторая часть "Воображариума"Он – самый настоящий Арлекин, даже шутовской яркий костюм и маска есть. Не такие, не те, ну и что же – зато соответствуют времени и месту.
Он настолько Арлекин, что я, долго следовавший этой роли и свыкшийся с ней, отдаю её ему без возражений, сам же гримируюсь в Бригеллу.
Его маска полностью скрывает лицо. Меня безмерно раздражает, что я не могу читать его эмоции, не вижу мимики, глаза прикрыты тканью. Я хочу, чтобы он снял маску, но он не соглашается. По-моему, он боится делать это, но я не уверен, тем более причин для этого я не знаю. Тогда я хочу раздразнить его, чтобы он разозлился или засмеялся, чтобы он вышел из равновесия настолько, чтобы маска не скрывала его эмоции. Да, я понимаю, что с моей стороны опрометчиво шутить над человеком, за спиной которого – в ущерб удобству, в пользу киношного голливудского пафоса – прикреплены две катаны в ножнах, на поясе – связка гранат, на бедрах – по пистолету и нож на голени. И – я знаю – он умеет прекрасно пользоваться этим арсеналом, да и не только им – в его руках любая вещь может превратиться в оружие. Однако я не очень-то верю в осуществимость собственной смерти, так что идея поиграть с ним кажется мне забавной. К тому же, не это самое страшное, а то, что он говорит. Он говорит постоянно, чёрт знает о чём, напевает под нос глупые песенки. Шутит. Много шутит. От его остроумия можно сойти с ума.
К слову о безумии: мой новый друг считается сумасшедшим. Те, кто слышал его болтовню, умудрились найти в ней трех собеседников и приписали ему шизофрению, хотя, по-моему, они в корне не правы. А что самое забавное – он думает, что живет в комиксе. Стоп, почему думает? Он знает, что живет в комиксе. И вот в этом я склонен верить ему, потому что будь это выдумкой, эта была бы самая бесполезная, бесцельная, ненужная, глупая идея из всех когда-либо существовавших. Мне ли не знать. Да, это звучит настолько бессмысленно, что не может не быть реальностью.
Пару дней назад он заявил мне, что рога на моем шлеме постоянно рисуют разной длины. Я ответил, что у меня коллекция шлемов с разнокалиберными однотипными рогами.
Еще как-то он сказал, что ему кажется странным, что боги носят такой же спандекс, как какой-то Человек-паук или он сам, и ткнул меня пальцем в живот. Я огрызнулся, мол, а что должны? Его понесло в пространные размышления о льняных рубахах, шкурах, кольчугах. Не могу сказать, что он не прав. К тому же, я помню время, когда носил ту одежду, правильную, о которой он говорит. А эта… честно говоря, я не помню, как она у меня появилась. Я, чёрт подери, даже не знаю, как её снять. И у меня нет ничего кроме – ни куртки, ни смокинга, ни банного халата – вообще ничего. Только эта зелёная вторая кожа, обувь и плащ. Моему другу в этом плане повезло больше – однажды он демонстрировал розовые трусы в утятах и рассказывал, как шил себе форму, чтобы его приняли в компанию каких-то «людей-икс» - не знаю, кто это. У него хотя бы есть определенность. Да, еще он шепотом сообщил мне, что когда он болтает лишнее, что бывает довольно часто, художники наряжают его в женские платья, такие, будто прямиком из секс-шопа. Вот это у меня в голове не укладывается: как он, выдуманный персонаж, может говорить что-то кроме вложенного его авторами? Он разводит руками, держу пари, хитро улыбается, там под своей маской, будто знает ещё что-то, и во мне просыпается азарт вытащить это из него.
А пока что я только дразню его. Я его оскорбляю всеми мыслимыми способами. Я пытаюсь его испугать, но он только смеется, разрубает скупыми взмахами клинков мои иллюзии и шутит. Я пытаюсь надавить на его жалость, но, похоже, она ушла от него давным-давно. Наконец я припоминаю дурацкую фразу из старого фильма. «Люк, — карикатурно хриплю я, — я твой отец». «Что?» — он отвлекается от созерцания моего пресловутого шлема, который я по-прежнему считаю своим шутовским колпаком, мол, карма у меня такая. «Я твой отец», - повторяю я, идиотически улыбаясь. «А, - совершенно спокойно реагирует он, - окей. Дашь поносить?» - и тычет пальцем в сияющие металлические рога. Снова прокол. Я машу рукой, дескать, забирай, у меня этого добра навалом. «Не помню, говорил ли я тебе, - внезапно произносит он, - что у тебя буквы другие.» Теперь моя очередь переспрашивать. «Ну, - поясняет он, - в пузырях с репликами. У меня одни буквы, а у тебя другие. На готический шрифт похожи.»
Может быть, он и вправду безумец? Если так, то он – то, что надо.