Мне скучно и лениво - и это ужасно, потому что это порочный замкнутый круг: мне скучно, потому что лень что-либо делать, и лень, потому что скука разжижает мозг.
Зато вчера я написала мини-фик и два однострочника, что, вроде как, признак того, что моя графоманская импотенция была временной. Так что вчера было какое-никакое развлечение.
Попутно выяснила, что разучилась писать не-кроссоверные фики: руки чешутся вставить если не левого персонажа, так неканонный девайс, а то и вообще странную отсылку навроде ЛММ или чайника Рассела%)Но сегодня так развлекаться лень.
Перечитываю один из своих любимейших фиков по ГП и не могу не нарезать из него самых цимесных кусков, дабы поделиться ими с ближними своими. Не из всего, не побоюсь этого слова, произведения, - уж очень много вкусного, а из второй части, которую я сейчас и читаю.
Людям со здоровым чувством юмора читать не рекомендуется: наличествуют мат, ненависть и множественные социокультурные реминисценции.«Артур Уизли не был человеком нервным или трусливым; напротив, воспитание шести сыновей, из которых только двое — Билл и Перси — были наделены каким-никаким инстинктом самосохранения; темперамент Молли, такой же огненный, как ее волосы; необходимость ежедневно ходить на работу, бриться каждое утро и не забывать поднимать сидение унитаза — все это выработало в нем уравновешенность и истинное, непоказное мужество. Но сейчас он был готов признать, что жизнь под одной крышей с Гарри Поттером делала из него неврастеника. В этом смысле Гарри Поттер был больше всего похож на неразорвавшийся маггловский снаряд времен войны с Гриндевальдом — вроде бы и атмосферная штука, но в доме ее лучше не держать. Несколько напрягало Артура и то, что его младший сынок Ронни — а ведь такой был, знаете ли, добрый мальчик, — приучился бить садовых гномов лопатой по головам, хохоча при этом, как припадочный, и потребовал от матери платить ему за то, что он будет мыть посуду — о последнем, впрочем, Рон быстро пожалел. А после непосредственного знакомства с Гарри Поттером, у Артура пропали последние сомнения насчет того, чье это было влияние.»
«По возвращении в Нору, Гарри с мрачным видом уселся на кровать с одной из глянцевых локхартовских книжек в руках, держа ее с таким видом, как будто она была отпечатана на использованной туалетной бумаге.
— «Вояж с вампиром», — прочел он вслух. — Ну что ж, полюбопытствуем, полюбопытствуем…
По мере прочтения выражение хмурого недовольства на его лице сменилось выражением глубочайшего изумления.
— Абассацца! — выдал он, наконец, свою рецензию, шумно захлопнув книгу.
Рон, который сидел на полу и играл в шахматы сам с собой, поднял голову и недоуменно посмотрел на Гарри.
— Локхарт пишет, что на солнце у вампиров светится кожа.»
«Гермиона Грейнджер была хорошей девочкой. Временами слишком назойливой и упрямой, но определенно хорошей. Ей мечталось о социальной справедливости, искусственных шубах и тоталитарной демократии. Поэтому она с удивлением спрашивала себя: что она, собственно, забыла в сомнительной компании садиста, хулигана и веселого подонка Гарри Поттера и не в меру меркантильного лентяя Рона Уизли.
Очевидная причина заключалась в том, что больше никто с ней дружить не хотел. Гарри же напрямую заявил ей, что она несносна, но зато с ней можно беседовать, не объясняя значение каждого второго слова. Эта оценка ее интеллекта — а Гермиона им по праву гордилась — была второй, менее очевидной причиной.
Той причиной, которая больше всего нравилась ей самой, было то, что без нее Поттер и Уизли уже давно если не убились, то были бы по меньшей мере отчислены.
Той причиной, которую она долгое время отрицала, было то, что ей, черт побери, нравилось то ощущение свободы, которую Поттер привносил в ее жизнь. Своеобразие поттеровского мышления в ее глазах перевешивало этическую небезупречность его решений. Когда он пробегал по школьным коридорам — нелепый пацан в драной мантии, испачканной то реактивами, то кровью, в карманах которой гремели гвозди — за ним шлейфом тянулся еле заметный аромат хаоса. Хаос отчетливо пах бензином.»
«— Бедняга, — глумливо ответил Поттер. — Подумать только, и эта жалкая тварюшка называет себя эльфом. Воистину, Моргот извратил вашу сущность.
— Что? — удивился Добби.
— Где твое самоуважение? — вопрошал Гарри. — Где твоя гордость? Неужели дивные песни Лориэна замолкли, неужели рухнули чертоги Элронда, неужели не уплывают больше на Запад белые корабли Серебряной Гавани?
Добби молчал в недоумении, боязливо прижав уши.
— А Элберет Гилтониэль, — рискнул Гарри.
Ноль реакции.
— Толкиен напиздел, — огорченно сказал Поттер и отвернулся к стене.»
«— Первое правило Дуэльного клуба: никому не рассказывать о Дуэльном клубе, — сказал Гарри на первой встрече, принять участие в которой рискнули только четверо, не считая его самого. — Второе правило Дуэльного клуба: никому никогда не рассказывать о Дуэльном клубе.
Через неделю количество дуэлянтов возросло вдвое.»
«— Эй, Поттер, — простонал Рон, накрываясь с головой одеялом. — Убери свет, сколько можно? Я спать хочу.
— Не могу, я занят.
— И чем?
— Мы с Томом занимаемся церебральным сексом.
— Что? — подскочил на кровати рыжий. — Гарри, ты что, педик?
— Фи, как грубо, — ответил Поттер. — Если тебя это так тревожит, переформулирую: я ебу ему мозг.»
«Гилдерой пытался выглядеть грозно, но очень сложно выглядеть грозно, когда ты одет в нежно-сиреневую мантию, а волосы уложены локонами.»
«— У вас много общего, Гарри. Вы оба талантливы, амбициозны, озлоблены…
— Я не озлоблен, сэр, — с достоинством ответил Поттер, приосанившись. — Я просто ненавижу все живое и прогрессивное. И в отличие от Риддла, у меня все в порядке с чувством юмора. Уж я не говорю о непреодолимых идеологических противоречиях…
— Тебе не слишком нравится магия, — заметил директор.
— Я не доверяю силе, которая противоречит закону сохранения энергии.
— Чего ты хочешь, Гарри? — внезапно спросил Дамблдор, глядя на него пронизывающим взором. — Том Риддл искал власти и бессмертия. Чего хочешь ты?
Гарри очаровательно улыбнулся.
— Я хочу изобрести лекарство от рака и спасать людям жизни.»Полностью
здесь.